Резкое увеличение биоразнообразия, произошедшее в кембрийский период, долгое время подготавливалось молекулярной эволюцией, которая в итоге привела к кембрийскому взрыву видового разнообразия.

Трилобит — одно из древних членистоногих, чьё появление пришлось на кембрийский период (фото mattheaton). В биологии существует известный парадокс кембрийского взрыва.

Суть его в том, что с какого-то момента жизнь на земле начинает демонстрировать колоссальное разнообразие форм, следы которых можно найти в доисторических окаменелостях. Этот момент случился в кембрийский период — но до того никаких признаков будущих жизненных форм обнаружить не удавалось. Революционные скачки в природе относительно редки, а если говорить о всепланетном масштабе, так и вовсе невероятны. Между тем складывается ощущение, что организмы приобрели разом, будто на массовой распродаже, невероятное число новых признаков и начали быстро разбегаться по систематическим группам.

Разумеется, можно предполагать божественное вмешательство или то, что какие-нибудь инопланетяне вытряхнули на Землю мешок новых видов. Учёные, однако, не прекращали попыток найти хоть какое-то научное объяснение палеонтологической загадке. Над проблемой внезапного «возникновения» новых ископаемых видов размышлял ещё Чарльз Дарвин — и пришёл к выводу, что в таких случаях археологам и палеонтологам нужно во всех смыслах «лучше копать».

Группа биологов-эволюционистов из нескольких американских университетов опубликовала в журнале Science статью, в которой излагаются результаты очередного переосмысления загадки кембрийского взрыва. Учёные подвергли пересмотру взаимосвязи между останками древних существ с учётом новейших находок, а также археологический возраст этих находок.

Были уточнены генеалогические отношения ископаемых видов с их современными потомками. Кроме того, использовались данные молекулярной генетики: исследователи восстановили генеалогию нескольких генов, имеющихся у 118 современных видов. Всё вместе позволило уточнить точки ветвления на генеалогическом древе и точно определить, когда та или иная группа начала собственный эволюционный путь. В общем, выводы исследователей сводятся к тому, что кембрийской революции предшествовала долгая невидимая эволюция. В течение миллионов лет организмы накапливали генетические и биохимические изменения, которые в кембрии привели к появлению разных форм жизни: накопленные внутренние изменения наконец вылились в изменения внешние. Авторы сравнивают это с индустриальной революцией: изобретения, небольшие технологические инновации накапливались в течение длительного времени без особых изменений в средствах производства, пока, наконец, не привели к глобальному технологическому сдвигу.

Накопленные генетические изменения до какого-го времени были сбалансированы внешней средой и взаимоотношениями между видами. И с биохимической точки зрения разные организмы уже до кембрия могли значительно отличаться друг от друга, демонстрируя большое биоразнообразие.

Впоследствии должно было хватить малейших экологических подвижек, чтобы дать накопленным изменениям проявить себя с внешней стороны.

Кстати, одной из весьма смелых, хотя и довольно спорных гипотез, выдвигаемых в статье, является утверждение, что докембрийские животные поедали друг друга более интенсивно: это и может быть одной из причин скудости докембрийских ископаемых останков.

Нельзя сказать, что новая гипотеза не привлекла к себе внимания критиков. Так, одна из претензий к авторам состоит в том, что они не учли так называемые гены-сироты, составляющие примерно 30% всех генов животных. Эти гены не имеют «родственников»-гомологов, и многие считают, что именно их внезапное появление могло послужить причиной кембрийского взрыва биоразнообразия. Впрочем, в этой гипотезе, увы, присутствует слово «внезапно», от которого наука всегда старается всеми силами избавиться.